Тот самый монстр KIWIE появился в 2005/2006 году. Но у любой истории есть предыстория, верно? Давайте отмотаем пленку — и остановимся, скажем, в моменте вашего детства. И поговорим о первой художественной амбиции.
Я рисую на стенах, скажем, с 2002 года. Кем я тогда был? Просто ребенком с желанием творить.
Но на самом деле все началось раньше…
Мой брат и я с самого детства знали, что окажемся в творческой среде. Это было настолько естественно, что вначале это даже не казалось чем-то особенным. Это просто было нашим привычным занятием после школы. Мы жили в своем маленьком мире, где каждый мог рисовать все, что угодно.
Мы даже устраивали соревнования: бросали друг другу вызов нарисовать на одну и ту же тему, уходили в разные комнаты, рисовали и потом сравнивали результаты. Так мы учились изображать сначала простые, а затем сложные вещи.
Я даже не могу объяснить, как решил стать художником — это никогда не было решением. Как люди выбирают свои хобби и работу? Ты просто делаешь то, что тебе кажется правильным. И по сей день, если в жизни что-то идет не так, самый простой способ вернуться в равновесие для меня — это рисовать, творить.
Недавно я нашел свои рисунки, созданные в возрасте двух лет. Тогда я просто рисовал, потому что это делало моих родителей счастливыми. И я хотел продолжать, потому что это приносило радость мне и, кажется, всем вокруг. Так что это была своего рода взаимная выгода.
Когда я впервые взял в руки книги по истории искусства, стало очевидно, что у всех известных художников был свой уникальный стиль и подход. Я думаю, первым для себя я открыл Дали. Меня поразило, что, будучи художником, он также создавал дизайны и в целом делал то, что ему хотелось. Например, он придумал логотип Chupa Chups! Это словно открыло мне глаза: называя себя художником, ты можешь заниматься дизайном или чем-то другим. Ведь дело не в технике или материале, которые ты используешь, а в самом подходе к творчеству.
К тому же Дали вдохновил меня придумать короткий и запоминающийся псевдоним — я посчитал, что имя сыграло роль в его успехе. Так я начал искать свой стиль, имя и концепцию. Мне нужно было выделиться, чтобы быть принятым.
И какие шаги вы предприняли?
Я начал кататься на скейте и рисовать на стенах. Граффити были повсюду в Риге, и я постоянно задавался вопросом: «Кто это сделал?» Это было одновременно загадочно и увлекательно.
Естественно, я тоже начал с тегов и граффити, и оставлял свое имя на стенах. Но в какой-то момент я понял: теги везде, и очень сложно выделиться, если ты делаешь то же, что и все остальные. Тогда я начал исследовать символизм и язык эмоций. Мне хотелось попробовать сделать что-то противоположное тому, что делали остальные.
В те времена уличная культура Риги была довольно агрессивной. Баллоны с краской и вещи постоянно воровали или отбирали конкуренты. Были художники, которые насмехались надо мной, бросая: «Что ты делаешь, это не настоящее граффити!»
Именно это подтолкнуло меня создать моего монстра. На первый взгляд он мог выглядеть мило и как-то мягкотело, но если он откроет рот — он тебя съест, малыш.
Идея заключалась в том, чтобы рисовать монстра поверх граффити моих конкурентов, буквально разрывая их буквы огромными зубами KIWIE. Всё началось с конфликта, и монстр KIWIE стал простым ответом на возникшую проблему. А потом, когда я стал рисовать его всё чаще, на него обратили внимание обычные прохожие.
Изначально это задумывалось как одноразовая акция, но затем я стал углубляться в идею и развивать ее. Концепция довольно быстро развивалась, и для моего персонажа понадобилось имя, поскольку люди начали называть его по-разному. Я хотел, чтобы оно было коротким, запоминающимся [вдохновением послужил все тот же Дали] и имело двойное значение. Например, услышав «художник KIWIE», о чем подумают люди — о фрукте, птице или самом имени?
Так родился монстр KIWIE.
Вы упоминали, что ваш первый интерес к граффити был вызван ощущением тайны. Это как-то связано с вашим решением скрываться за образом старого дедушки?
Да, определённо. Моему альтер эго, дедушке Джону Дику, уже больше десяти лет. Всё началось как забавный эксперимент, но, как видите, шутка затянулась, и теперь у меня есть целый уголок, посвященный аксессуарам и одежде дедушки Джона. Это буквально похоже на жизнь бок о бок с пожилым человеком.
К тому же в анонимности есть что-то интригующее. Множество раз это позволяло мне наблюдать за разговорами о KIWIE, не раскрывая свою личность.
Что касается дедушки, образ Джона появился из идеи о старом эксцентричном парне, который днем работает в пекарне, а ночью превращается в загадочного художника. Я развиваю вселенную KIWIE уже 10 лет, и дедушка — центральная фигура в этом мире. Он — тот самый художник, который начал все это.
Мой бренд уличной одежды вдохновлён этой вселенной. Представьте себе арт-студию, где Дедушка экспериментирует и рисует с использованием разных материалов и иногда опасных веществ: в одном из экспериментов монстр Kiwie ожил и сбежал в город. Агенты KBI (Kiwie Bureau of Investigation) охотятся за ним, а Дедушка пытается защитить своё создание. Каждая новая коллекция — это как сцена преступления, где элементы одежды становятся доказательствами.
Сейчас мы работаем над расширением этой вселенной и, возможно, создадим нечто вроде комикса, который расскажет полную историю. Пандемия вдохновила меня на создание истории о монстре Kiwie — ее можно будет превратить в сериал или анимацию в течение долгих лет после того, как меня не станет. Это одна из многих вещей в моём списке желаемого.
Последний вопрос о дедушке Джоне: не чувствуете ли вы себя заложником этого персонажа?
Я понимаю, о чем вы. Я часто задумывался о том, чтобы «убить» дедушку — звучит странно, знаю. То, что начиналось как простой арт-проект, превратилось в настоящий перформанс. Но на самом деле мне это нравится, я ценю этот опыт, даже если он иногда усложняет повседневную жизнь.
Вы часто сотрудничаете не только с другими художниками, но и с брендами и крупными компаниями. Как вы относитесь к коммерциализации искусства?
Я думаю над этим вопросом всю свою жизнь. Знаете, это классическая дилемма. Каждый художник с этим сталкивается: ты хочешь создавать чистое искусство, но где взять материалы для этого? Деньги — это топливо, а не у каждого есть волшебный котелок Лепрекона, полный ресурсов. Поэтому приходится придумать, откуда взять это топливо.
В Нью-Йорке я лично встретился с Такаши Мураками и изучал, как он работает. Узнал, что у него команда из более чем 70 человек. Это перевернуло мое представление. Я подумал: «У меня так много проектов, а еще больше лежит в папке «когда-нибудь». Если заниматься этим в одиночку, уйдут три жизни, поэтому мне нужно собрать команду». Работая над проектами KIWIE, мы можем брать крупные заказы, помогать брендам решать их креативные задачи, а прибыль направлять на наше развитие.
Сейчас моя главная задача — разделить эти два направления работы. Так, во-первых, есть KIWIE, где я сосредотачиваюсь исключительно на стрит-арте и оригинальных проектах и продуктах. У нас есть студия, где я экспериментирую с разными техниками и создаю работы на продажу.
Во-вторых, я понимаю, что помимо искусства у меня есть способность соединять вещи и находить лучшие решения, которых не существовало раньше. Это называется «креативное решение проблем». Поэтому я основал KIWIE STUDIO — студию, посвященную коллаборациям, которая помогает брендам с креативным направлением и созданием нестандартных решений. Например, мы работаем с цифровым искусством, 3D, экспериментируем с новыми технологиями, такими как блокчейн, искусственный интеллект, NFT — всеми этими модными словами.
Конечно, мир искусства — это бизнес. Жизнь есть жизнь: нужно продавать свои работы, продвигать себя, разбираться в системе, чтобы расти. Но в своей основе искусство должно быть только о свободе. Как говорится, «если нет свободы, это не искусство». И это тоже нормально. Здесь нет правильного или неправильного, это просто разные вещи.
Как-то я был на Бали. Про это место есть стереотипы: едешь туда, чтобы медитировать и найти что-то в себе. Забавно, но это действительно так. Я просыпался, садился на мотоцикл, ехал к месту, которое посоветовали местные, и рисовал. Им это нравилось, мне это нравилось, и это была чистая художественная свобода.
Сегодня Азия и ее рынок искусства дают художникам большие возможности. Но после многих лет путешествий и международных проектов вы вернулись в Латвию. Почему?
Я бы сказал, что оказался здесь из-за череды случайностей. Я верю в глобальное мышление и локальные действия.
Рига предлагает хороший баланс доступности и приемлемых цен, с минимальным трафиком и разумными затратами на жизнь. К тому же, я научился любить зимы здесь. Проведя время на Ближнем Востоке, я пересмотрел свои взгляды на холодную погоду. Мы часто возвращаемся к знакомым вещам из нашего детства. Это довольно распространённый опыт, не так ли? Это в нашей ДНК, и мы не можем от этого уйти. Это как связь с племенем.
В Латвии есть действительно сильные художники, и постоянно появляются новые. Однако самая большая проблема для художников здесь — это продажа своих работ.
На мировом уровне уже существуют устоявшиеся институты, которые поддерживают художников и способствуют продаже их произведений. К сожалению, у нас это не так. Наш местный рынок ограничен, с относительно небольшой базой коллекционеров. Пройдет время, прежде чем латвийская арт-сцена созреет и получит международное признание. К счастью, благодаря интернету ситуация улучшается с каждым годом.
Говоря о местной арт-сцене, можете назвать трех латвийских художников, которые вас вдохновляют сейчас?
Определенно Микелис Мурниекс. Он мой хороший друг, и всякий раз, когда мы встречаемся, мы обсуждаем идеи, делаем наброски, делимся мыслями и проектами.
Еще один — Артурс Аналтс, дизайнер. Я восхищаюсь его работами и всегда с интересом наблюдаю за его творческим процессом.
И, конечно, Эрикс Цауне — еще один вдохновляющий художник, живописец. Мы вместе рисовали множество муралов, самый известный из них — «Saule, Pērkons, Daugava».
А что насчет зарубежных художников?
Знаю, что это может звучать как клише, но меня привлекают более старшие художники, которые издалека наблюдают за тем, что делают молодые. Изучая историю искусства, я восхищался долгими путями мастеров старой школы. Они все пережили то, что переживаю я, и поэтому мне всегда интересно, какими инсайтами они могут поделиться.
Для меня огромным вдохновением являются Такаши Мураками и Джефф Кунс. Особенно Кунс, который создал культовые работы, которые, конечно, узнает каждый. Я помню, как видел его выставку в Амстердаме, и собачка из воздушных шариков — это такой сильный и запоминающийся символ. Бэнкси, конечно, тоже потрясающая фигура, особенно сейчас, после его последних поступков.
И наконец, как бы вы описали концепцию бренда KIWIE?
Когда смотришь на мир, на его неожиданные повороты и невероятные совпадения — это просто потрясает. Такова жизнь. Она удивительна. Я стараюсь подходить ко всему с умом новичка. Нас учат бояться ошибок, но на самом деле чем больше ошибок ты совершаешь, тем быстрее учишься и растешь. KIWIE — это масштабный эксперимент, в котором я проверяю, что случится, если изображение будет повторяться настолько часто, что начнёт сливаться с субкультурами, становясь частью культуры.
Мой главный принцип — сочетать элементы, которые изначально не подходят друг другу, создавая нечто новое. Меня всегда привлекают идеи и комбинации, которые еще не были исследованы. Поэтому монстр KIWIE всегда как будто один и тот же персонаж, но на самом деле нет. Могу гарантировать: вы никогда не найдете двух одинаковых KIWIE-работ.
Нет ничего правильного, как и нет ничего неправильного. Всё — игра. Ты либо играешь и участвуешь, либо сидишь в зрительном зале, наблюдая, как играют остальные. Это выбор. Но как только ты делаешь свой выбор, ты должен его оправдывать.
