В поисках свободы: латвийское плакатное искусство

В 2018 году в лиепайском концертном зале Lielais Dzintars проходила выставка «Эпоха плакатов. Канон и индивидуальность» под кураторством искусствоведа Рамоны Умблии. Среди 32 экспонатов одной из заглавных работ стало изображение человека со свернутым в спираль языком и размашистыми бровями, похожими на усики насекомого. Человек лежит на полу, расчерченном под шахматную доску, и смотрит прямо на зрителя. Ногти на его руках накрашены, голова выбрита, а на ногах лапти.

Это гротескное, жутковатое произведение — известный плакат «Хамелеон». Сюрреалистичность, которой наделил его художник Юриса Путрамс, — часть большой традиции плакатной живописи в Латвии. «Хамелеон» появился в 1980-е, когда искусство плаката было наиболее активно в балтийских республиках СССР, а в Латвии работала целая плеяда талантливых художников-плакатистов.

Первые плакаты и политическая цензура

Первые плакаты в Риге отпечатали в конце XIX — начале XX века. Их создавали многие известные художники — специализация «художник-плакатист» утвердилась значительно позже. Среди тех, кто творил в тот период — Рихардс Зариньш, Бернхард Борхерт и Янис Розенталс, создававшие плакаты к художественным выставкам (в том числе собственным) и другим мероприятиям.

Однако по-настоящему бурно плакатное искусство в Латвии развивалось в период советской оккупации. Это напрямую связано с реакцией на цензуру СССР: с 1930-х определяющим художественным стилем в Союзе был так называемый соцреализм — направление, которому официально дали название в 1934-м. Главным его потребителем, заказчиком и адресатом была власть.

От художников и других творческих людей требовалось «изображать ровно то, что государство хочет видеть», пишет искусствовед Галина Ельшевская: гиперболизированные индустриальные пейзажи, торжествующее изобилие социалистического строя и портреты вождей. Критика государства и любой отход от официального канона не просто не приветствовались, но и могли привести к запрету на профессию и репрессиям.

После смерти Сталина ситуация в творческой среде несколько улучшилась: художники получили относительную свободу и возможность вернуться к абстрактному искусству, которое развивалось в тот момент наиболее активно. Но длилось это недолго: в 1962-м в Москве на художественной выставке в Манеже генсек Никита Хрущев разгромил современное искусство и назвал абстракционизм «мазней». Вскоре после этого станковая живопись вновь попала под пристальный надзор, а абстрактное искусство исчезло из повестки.

У художников, которые не были согласны с политикой партии, оставалось два пути: творить «в стол» или искать сторонние способы самовыражения. Во многом именно по этой причине талантливые люди того времени занимались мебельным дизайном, архитектурой, декоративно-прикладным искусством и графикой. Как это работало в случае с плакатом, объясняла куратор Рамона Умблия:

«„Советский стандарт“ — это соцреализм, натуралистичный рисунок, и супер-человек — то есть советский человек, который борется на лучшее будущее. А здесь — полный и абсолютный отход от идеологии. Здесь — разговор с человеком напрямую, и главное то, что плакат — это искусство, а не идеологическое оружие».

В советское время среди некоторых художников термин «плакат» имел скорее уничижительный характер из-за ассоциации с искусством, прославляющим советскую власть. Однако в Латвии, как и вообще странах Балтии, плакат из идеологического рупора превратился в самостоятельный жанр графического дизайна, а в отдельных случаях стал инструментом сопротивления.

Например, когда власти запрещали использовать в изображениях национальные флаги периода независимости, художники-плакатисты изображали символику в тщательно форме. Это был своеобразный шифр — тщательно закодированная контрпропаганда и способ сохранить национальную независимость через искусство.

Как пишет в этой статье исследователь Марк Габер, своеобразие плаката в Латвии во многом определялось тем, что местные художники поддерживали тесную связь с другими странами Европы вне СССР, особенно с Польшей. Они отправляли плакаты на международные конкурсы и в отдельных случаях занимали призовые места: например, в 1970-е работа Лаймониса Шенбергса «Человеческое мышление — прогресс» стала призером Варшавской биеннале.

История плаката в Латвии

Поворотной в истории латвийского плаката считается работа Гунарса Кирке. В 1963 году он создал афишу к выставке пейзажиста Лео Кокле и тем самым заложил основы современного плакатного искусства. С этого момента движение плакатистов в Латвии развивалось столь стремительно, что всего через три года состоялась первая выставка латвийского плаката. Наряду с работами по заказу государственных органов там впервые выставили плакаты, содержащие неангажированные и субъективные художественные высказывания.

Постепенно вокруг Кирке сложился круг выдающихся художников, которые посвятили себя плакатному искусству: это, например, художник Юрис Димитерс, сценограф Илмарс Блумбергс, художники-оформители Лаймонис Шенбергс и Гунар Лусис, Георгс Смелтерс и другие.

Примечательно, что далеко не все из них имели профильное образование — Смелтерс был одним из немногих, кто окончил в Академии художеств отделение графики. Однако в данном случае это было скорее плюсом и помогло направлению развиться в культурный феномен. Разношерстные специализации плакатистов помогли каждому из них сформировать уникальный творческий подход, на который повлияли не вузовские догмы, а специфика профессиональный среды и личные переживания.

С 1970-х плакатное искусство получило новый стимул: у художников все чаще заказывали афиши мероприятий, театральных и художественных выставок, премьер кинофильмов. Это привнесло еще больше свободы, поскольку плакатисты могли встраивать в свои работы более сложные и живописные графические приемы, создавать отсылки к различным и историческим эпохам и создавать стилизации, далекие от официальных рамок.

Десятилетие перед распадом СССР считается временем высшего расцвета латвийского плаката: в 1980-е изображения становятся все более сложными и выразительными, в то время как контроль государства ослабевает. От тонких эстетских интеллектуальных посланий художники все чаще тяготеют к политизированным, резким и прямолинейным высказываниям.

Однако после обретения Латвией независимости это художественное движение потеряло силу. Плакаты приобрели куда более утилитарную роль, а художники и дизайнеры снова могли свободно использовать другие средства для самовыражения.

Сегодня плакат, к сожалению, считается уходящим искусством, и это признают как искусствоведы, так и сами художники-плакатисты, многие из которых до сих пор живы и творят. Вот как об этом говорит дочь Гунарса Кирке, плакатистка Франческа Кирке:

«Папа собирал вокруг себя активных людей, генерировал идеи, так родилась знаменитая тогда плакатная школа. Время было унылое и мрачное, без каких-либо перспектив на будущее, но плакат давал колоссальную возможность выразить себя скупым языком Эзопа. Все, что происходило с папой, было невозможно ни раньше, ни сейчас, только там и тогда; в наше время плакат как жанр мертв».