memorialiemuzeji.lv
В 1933 году у батрака Отто и его жены Берты родился сын Ояр. Жизнь батраков — это тяжелый физический труд, но маленькому Ояру гораздо труднее давались постоянные, почти ежегодные, переезды: папа находил нового хозяина и вся семья переезжала в новый дом. Отсутствие родного дома было большой его болью. Хотя один из таких переездов стал для него и для его дальнейшего творческого пути по-настоящему знаковым.
Ему было три, когда семья в очередной раз поменяла место жительства. По счастливой случайности в соседнем доме находилась самая большая и богатая частная библиотека в области. Хозяин библиотеки (а это вторая счастливая случайность), разрешал бедному соседскому мальчику туда захаживать. Так Ояр научился читать. Позднее он будет говорить, что в той библиотеке впервые почувствовал себя личностью. Она стала светом в маленькой жизни маленького сельского мальчика, и этот свет, возможно, помог рождению в нем поэта.
Говорят, что первое стихотворение он написал в четыре года, но это был скорее микс из отрывков понравившихся в той самой библиотеке произведений. Прошло 13 лет, и у Вациетиса случилась первая в жизни публикация — в журнале Bērnība. В этот же год произойдет и вторая – стихотворение «Miera balss» или «Голос спокойствия». Не уверены, что это было в его планах, но получилось так, что именно этим «голосом» его стихи в дальнейшем будут с миром говорить.
«Он хотел все увидеть и понять сам»
memorialiemuzeji.lv
Наверное, это основная причина, почему Вациетис начал писать. Он страстно хотел увидеть (и в прямом, и в переносном смысле) то, что ему казалось увидеть важным, а на бумагу переносил от увиденного и испытанного впечатления — которые потом так резонировали с читателями. Однажды даже, вопреки наказаниям, сбежал с лекции, заявив, что «за окном-то золотая осень, как можно тут сидеть?!»
Первые стихи молодой поэт отправлял своей наставнице, известной писательнице и поэтессе Мирдзе Кемпе. Первый ее отзыв звучал примерно так: «Стихи твои, Ояр, очень интересны, но пока непонятно, выйдет ли из тебя настоящий поэт. Предстоит еще много учиться и много работать». Кажется, этот совет Ояр тогда воспринял очень серьезно, потому что, даже много лет спустя, на его книжных полках стояли десятки книг по химии, биологии и географии. Трудно сказать, использовал ли он их по назначению, но то, что настоящая поэзия – это объединение души и интеллекта, он знал точно. Поэтому развивал в себе и одно, и второе. Если с интеллектуальным наполнением все более или менее понятно, то с душевным у всех все по-разному. Для Ояра самым главным ритуалом душевного наполнения были долгие, уже ставшие легендарными, прогулки по Пардвугаве и, в особенности, Агенскалнсу – району, где он впервые обрел собственный дом, о котором так долго мечтал. После таких прогулок, которые могли длиться несколько часов, он часто приходил с уже готовыми стихами, которые лишь оставалось перенести на бумагу.
Тот, кто прокладывает путь
В 23 года, за год до окончания университета, Вациетис опубликовал свой первый стихотворный сборник. Это была феерия, сопровождавшаяся ночными очередями в книжные и сотнями писем от восхищенных поклонниц. Это был не просто первый сборник Вациетиса — это был первый послевоенный поэтический сборник в Латвии в целом. Имант Зиедонис даже говорил, что Вациетис протоптал поэтическую дорожку поэтам, пришедшим за ним.
«Бездонна тишь. Прервать такую
Лишь старой песне по плечу.
Лишь только смерть одна…но всуе
Её касаться не хочу.
В ветвях замолкли птичьи стаи,
И ветер ропот волн унёс.
Безмолвная весна босая
Идёт по водам, как Христос.
Беззвучье стало всеохватным,
Чтоб отдохнуть от суеты,
Чтоб стало слышно и понятно –
Не потерял ли сердце ты?
Стою, молчу и ощущаю,
Как годы льются надо мной.
Такая тишина, такая…
Почти безжизненный покой»
«Ояр рано вставал, топил печь, а потом писал»
Так начинался чуть ли не каждый рабочий день Ояра в доме на улице Altonovas 19 (теперь это улица Вациетиса), в который он поселился в 27 лет. Тут он, вместе с женой и сыном, проживет всю оставшуюся жизнь. Дом без центрального отопления и горячей воды — зато наконец-то свой; дом, который станет его настоящей крепостью (тут он будет творить, собирать свои многочисленные удивительные коллекции, и, в дальнейшем, защищаться от журналистов и поклонников). А пространство вокруг дома — то есть весь район Агенскалнс — станет, по словам жены, его «большим письменным столом».
literatura.lv
literatura.lv
Говорят, что если побродить по маленьким улочкам этой части города, можно попробовать сыграть в игру: догадаться, какое стихотворение было вдохновлено конкретным местом. Чтобы игра стала еще более интересной, можете попробовать аудиогид «Ojāra soļi» («Шаги Ояра») — познавательно-развлекательный путеводитель по излюбленным поэтом местам в округе Пруда (озера по мнению Вациетиса) Мары и парка Аркадия. Эти дорожки истоптаны Ояром вдоль и поперек.
«Ко всему, к чему я иду, я хочу дойти пешком,
Я хочу дойти, а не явиться»
santa.lv
«Ояра любили стократно, как своего, как вожака, как трубача, как пророка, как еретика, и просто как человека с мудрым сердцем»
«Тревожный, жизнерадостный, остроумный, жизнелюбивый молодой человек, очаровывающий всех вокруг своей поэтической энергией» и «замкнутый отшельник, прячущийся от мира за черными очками», — это две стороны одного человека, две стороны Ояра Вациетиса. Правда, вторая сторона появилась много позже первой — уже после того, как он разочаровался в своих политических идеалах и после наказаний, за это от власти последовавшими.
Свое недовольство властью он стал высказывать в стихах, потому что только в них мог быть по-настоящему честным. Его протест и недовольство цензурой погасили — и Вациетис на шесть лет потерял возможность печататься. Шесть лет без печати для поэта сравнимо разве что со ссылкой, но он нашел выход: звонил друзьям и знакомым и устраивал своеобразные «чтения по телефону». Ему нужно было знать, что кто-то его слушает его и что его стихи могут оказаться этому человеку необходимыми.
Необходимым многим оказался и его последний сборник «Си Минор», в дальнейшем гордо пополнивший Культурный канон Латвии. Холодная война, кризис — люди существовали в тотальном напряжении. А Вациетис в это время выпускает сборник невероятно гуманистических стихов — назло тем, кто все это допустил.
«Хоть бык недоенный ревет.
Хоть ноги обжигает лед.
Хоть мрак смел в сердце окопаться.
Хоть точит слезы береста.
Хоть точит лясы высота.
Хоть враг мой сел со мной брататься.
Хоть губы и сулят приют,
но руки плоть пустую пьют,
хоть не стремятся опускаться.
Хоть смерть и та у нас одна.
Хоть жизнь на век лишь раз дана.
Осмелюсь я не испугаться»
kulturaskanons.lv
Музей Ояра Вациетиса
Теперь в «крепость» Ояра Вациетиса — тот самый дом в Пардаугаве — попасть может любой. Тут можно погрузиться в мир, в котором творил один из главных латышских поэтов 20 века, услышать записи его голоса, удивиться его многочисленным коллекциям (а коллекционировал он и этикетки от спичечных коробков, и камни, и рукодельные бумажные снежинки, и много чего еще) и узнать, почему для хранения книг пол он предпочитал полкам. А еще увидеть тот самый легендарный берет мастера.
liveriga.com
Недолгая жизнь Ояра Вациетиса — это 318 исписанных стихотворных тетрадок (он любил писать в школьных в линеечку), 17 сборников, всегда выходивших в очень нужные моменты, и тысячи людей, обожавших и обожающих его творчество. Он не раз повторял, что своими стихами хотел делать мир лучше. Мир лучше, кажется, не стал, но отдельные люди — точно могли.
И если в конце нужен вывод, то пусть он будет таким: при удобной возможности и по мере желания, будьте теми самыми хорошими людьми (как хозяин библиотеки, в которой Вациетис влюбился в слова) на пути других людей – может быть именно благодаря вам в мире станет другим хорошим человеком больше.
